Солдаты афганской войны

[SADDAM]

[Skiff]

Саддамы нужны нашему форуму. Это, как один наш депутат с вилами. Вот с ним говоришь, вроде нормальный человек, начинает писать, или прикалываеться, или приболел. Только наши советские лидеры и Саддам считали, а он считает, что советский солдат победоносно шел по Европе и помогал в Афганистане, целуя всех в задницу. Это война, сынок. Читал, по теме, не все, много г....а, но знаю точно, зверства были и не мало. Если парень, в форме СС захочет, многое могу рассказать. Думаю, раз Саддам взялся, страниц на 20 тема потянет, пока его не остановят.

[SADDAM]

пока его не остановят.

да-да, железной рукой дерьмократии, пожалуйста



И главное, кто мне чего расскажет, а? Граждане, забывшие в какой стране родились? С потрохами ментально перешедшие на сторону вероятного противника?
Или те, кому лет столько, сколько "незалежной Украине", кто про СССР только от суворова-резуна да шендеровича и Индейца слышал?
Увольте и избавьте меня от таких рассказов.
А вот Александр Андреич - вот ОН вам-то расскажет, какую Родину и какие открывавшиеся возможности мы все просрали!
В СССР было всё: и плохое, и хорошее. Вы помните (помните ли?) только плохое. А вот я - я помню только хорошее.
Как говорится, для меня стакан наполовину ПОЛОН.

[REM]

Саддам, костюм чик сними

[ICHI]

Парк в Кабуле 40 лет назад.

Предлагаю посмотреть на то, каким был Афганистан в 50-е - 60-е годы. Многие, наверное, подумают, что увидят фотографии дикой, отсталой и средневековой страны с еще более худшими условиями жизни чем сейчас? Отнюдь.

Афганистан 50-ых и 60-ых годов (24 фото)
http://www.nk-time.com/1706-afganistan-50-yx-i-60-yx-godov-24-foto.html

Афганистан — начало войны
6 января 1929 года родился Бабрак Кармаль — председатель Революционного совета Демократической Республики Афганистан в 1979–1986 годах, возглавивший страну в результате ввода советских войск в Афганистан.

«Это была не война, а оккупация, которая продолжается до сих пор. Воевать с народом — бесполезное дело».

«Грубое вмешательство во внутренние дела Афганистана».

«СССР начал войну в другом государстве, которое нам не угрожало — такое не может быть справедливым по определению».

Решение о вводе советских войск в Афганистан было принято 12 декабря 1979 года на заседании Политбюро ЦК КПСС и оформлено секретным постановлением ЦК КПСС. Официальной целью ввода было предотвращение угрозы иностранного военного вмешательства. В качестве формального основания Политбюро ЦК КПСС использовало неоднократные просьбы руководства Афганистана. Ограниченный контингент советских войск (ОКСВ) оказался непосредственно втянут в разгоравшуюся в Афганистане гражданскую войну и стал ее активным участником.

В конфликте принимали участие вооруженные силы правительства Демократической Республики Афганистан (ДРА) с одной стороны и вооруженная оппозиция (моджахеды, или душманы) — с другой. Борьба велась за полный политический контроль над территорией Афганистана. Душманам в ходе конфликта поддержку оказывали военные специалисты США, ряда европейских стран — членов НАТО, а также пакистанские спецслужбы.

Афганская война продолжалась с 25 декабря 1979 до 15 февраля 1989 года, то есть 2238 дней.

В этой войне, по официальным данным, Советская армия потеряла 14 тысяч 427 человек, КГБ — 576 человек, МВД — 28 человек погибшими и пропавшими без вести. Ранено, контужено, травмировано — более 53 тысяч человек. Точное число погибших в войне афганцев неизвестно. Имеющиеся оценки колеблются от 1 до 2 миллионов человек.

Версия о том, что в этой войне виноваты американцы, пользуется большой популярностью. Но документальные исследования подтверждают, что на самом деле Афганистан был на периферии американского внимания. Когда иранские студенты в Тегеране захватили здание американского посольства, они обнаружили там всю документацию, все шифрограммы из кабульского посольства в США, поскольку их копии сохранялись именно в Тегеране. Иранцы все эти документы издали, и из них хорошо видно, что американцы до 1980 года не имели практически никаких интересов в Афганистане и абсолютно ничего там не делали.

Вокруг афганской войны сложилось много мифов, а кое-что и фальсифицировано. Нет даже полностью достоверной цифры понесенных там потерь. Но главное не в этом.

У Афгана много разных и противоречивых «правд» — солдатская, генеральская, материнская. Так что комментировать те события — дело неблагодарное. Надо ли было вообще туда влезать? Особенно учитывая афганскую историю и просчет очевидных трудностей, с которыми придется столкнуться, перейдя границу. Скорее всего — нет. Однако существуют и другие точки зрения. Некоторые до сих пор считают, что Советский Союз реально помешал американцам установить над Афганистаном свой контроль. Другие уверены, что Белый дом целенаправленно втягивал СССР в афганский конфликт, чтобы устроить русским «свой Вьетнам» и высосать из советской экономики последние соки.

Довольно примитивными выглядят и рассуждения о том, что в войну Советский Союз втянуло маразматическое Политбюро. Оно состояло из конкретных людей, и категорически против силового варианта был, например, Косыгин, который, несмотря на тяжелую болезнь, твердо отстаивал свою позицию. Если бы не он, советские войска оказались бы в Афганистане на пару лет раньше и понесли бы там еще более тяжелые потери. Были те, кто долго колебался — например Громыко, да и сам Брежнев. Но были, конечно, и те, кто сделали все, чтобы добиться ввода войск — прежде всего министр обороны Дмитрий Устинов.

Мало кто помнит, что Афганистан был лучшим советским соседом на протяжении многих десятилетий. Если бы там не произошла Апрельская революция в 1978 году, это и сейчас был бы замечательный сосед — ничего особенного там не происходило бы. Самым страшным последствием нашей Афганской войны стал фактический развал Афганистана как государства. Восстановить его пока не удается, и, скорее всего, это беда на многие десятилетия.

Апрельская революция была неожиданным подарком для советской системы. До этого произошла неожиданная португальская «Революция гвоздик», и вдруг — революция в Афганистане, благодаря чему разваливающийся, слабеющий советский режим вдруг обрел какую-то новую идеологическую опору. Руководитель первой группы советских партийных советников, который туда поехал, рассказывал, что они не знали даже, как правильно зовут нового афганского лидера.

С предыдущим режимом (президента Мухаммеда Дауда), который свергла Апрельская революция, отношения тоже были хорошие, но все равно с идеологической точки зрения эта революция стала подарком для советского руководства потому, что к власти в Афганистане пришло правительство, открыто проповедующее социализм. Именно поэтому в СССР это никому не известное правительство признали уже на третий день и начали оказывать ему всю возможную помощь. После чего судьба новой афганской власти оказалась тесно связана с судьбой советского руководства — оно никак не могло допустить, чтобы эта власть рухнула. Это и стало главной мотивацией для вмешательства в афганские дела. Это была не геополитика — не противостояние с США, не борьба за сферы влияния, а прежде всего идеология.

К несчастью для СССР, новая власть в Афганистане не приживалась — она вызвала раскол и отчуждение в обществе, начались военные мятежи, позже переросшие в гражданскую войну. Серьезный мятеж в Герате не удалось подавить своими силами, и новое руководство сразу же стало просить у СССР военную помощь. Потом попросило прислать военных советников, а потом и просто воевать на их стороне.

Но все-таки, одно дело было помогать марксистскому режиму в Кабуле, а другое дело — посылать туда войска, так что до середины 1979 года Политбюро воздерживалось от того, чтобы склониться к реальному военному присутствию в Афганистане. В марте того же года после просьбы Амина о вводе войск было заседание Политбюро, на котором ни один человек не поддержал эту идею.

На то, что в декабре все же было принято решение о вводе войск, оказали влияние два основных фактора. Первый — постоянное ухудшение ситуации в Афганистане и полное ощущение, что это все может вообще рухнуть, чего никак нельзя было допустить, потому что это было бы идеологическое поражение. И второе — то, что в Кабуле шла чудовищная борьба за власть между разными крыльями руководства Афганистана. И так получилось, что эти крылья в СССР поддерживались разными ведомствами. Фракция «Хальк» правящей партии НДПА, то есть Тараки и Амин — советскими военными советниками. А фракция «Парчам» и Бабрак Кармаль — КГБ.

«Амин был коммунистом, никогда не был агентом ЦРУ. Он очень любил Сталина и даже старался ему во всем подражать».

(Абдул Карим Мисак, бывший министр финансов Афганистана)

Амин вытеснил Кармаля и его окружение и устроил все так, чтобы их разослали послами в разные страны. Формально тогда главой Афганистана был Нур Мухаммед Тараки, но он скорее царствовал, а не правил, и движущей силой правительства был именно Амин. Он стал настоящим руководителем страны.

Амин считался сталинистом, по слухам у него в кабинете даже висел портрет Сталина. Но КГБ он был невыгоден — с его приходом к власти они лишились привычных рычагов влияния, а именно КГБ всегда там был главным партнером так называемого «революционного офицерства». В КГБ были недовольны тем, что он убрал тех людей, с которыми они могли бы работать, поэтому считали, что надо что-то предпринимать. Амин был человеком очень жестким и плохо управляемым, тогда как Бабрак Кармаль был как раз очень управляемым человеком. Так что в основу последовавшего переворота легла именно такая логика — ситуация в Афганистане ухудшается, нужно сменить там руководство и надо сделать это аккуратно, то есть устранить Амина и вернуть тех людей, которых в КГБ знали, которым доверяли и которые могли бы справиться с ситуацией. А для поддержки Кармаля предполагалось ввести советские войска и поставить гарнизоны в крупных городах. По замыслу советских спецслужб, их присутствие должно было стабилизировать ситуацию и напугать врагов революции.

Военные советники — Горелов и советник при главном политическом управлении афганской армии Заплатин — были целиком и полностью сторонниками Амина. Они соглашались, что Амин сложный человек, но считали, что нужно работать с ним, потому что он реально может удерживать стабильную обстановку в стране. Их отозвали 10 декабря, то есть за день до принятия ключевого решения. Генералу Заплатину сообщили, что у него в семье что-то случилось и дочь просит его немедленно вернуться в Москву. Когда он прилетел, выяснилось, разумеется, что дочь его ни о чем не просила. 12 декабря, в день, когда принималось решение Политбюро, Заплатин пришел в Минобороны и стал убеждать министра обороны Д. Устинова, что Амина не надо смещать. Но Устинов ему ответил, что в КГБ все решено на основании политических причин и менять что-то уже поздно.

На Политбюро начальник Генштаба, генерал Огарков, человек в военной структуре очень уважаемый и очень серьезный, был категорически против ввода войск, но его Андропов, председатель КГБ, тоже оборвал и сказал: «Политикой у нас есть кому заниматься. Вы исполняйте свою военную часть». Политикам идея КГБ тоже казалась очень убедительной: снять одного и поставить другого — легко, изящно и с минимальными затратами.

То есть политически вопрос прежде всего стоял именно о замене Амина на Кармаля, а войска вводили уже только в качестве дополнения — нового руководителя нужно было поддержать. Советским войскам в Афганистане отводилась роль стабилизатора, инструмента демонстрации силы. Предполагалось, что стоит им там просто появиться, как враги революции сразу разбегутся, в стране установится спокойствие и нужные люди крепко возьмут власть в свои руки.

Кроме того что ситуация в Афганистане стремительно ухудшалась, власть в Кабуле не контролировала всю страну, а в городах происходили восстание за восстанием, была еще одна серьезная причина, почему Политбюро поменяло свое решение и проголосовало за ввод войск в Афганистан. Как уже говорилось, внутри афганского руководства шла ожесточенная борьба, и те люди, на которых больше всего полагалась Москва, теряли свою власть. На первый план вышел Хафизулла Амин, как самый деятельный, самый энергичный и самый хваткий. Он сосредоточил власть в своих руках, а Тараки, лидер революции, власть все больше утрачивал. Причем Амин со своими политическими противниками не церемонился — кого отстранил, кого расстрелял. Его методы вызывали как недовольство в Афганистане, так и опасения в СССР.

Положение ухудшалось, и Тараки все чаще просил ввести войска. Кроме того, он чувствовал, что Амин лишает его власти, и в сентябре 79-го, когда летал на Кубу — там была встреча руководителей неприсоединившихся государств, — через советского посла Виталия Воротникова обратился с настоятельной просьбой принять его в Москве. Потом прилетел в Москву, вновь обратился с просьбой о вводе войск и жаловался на Амина. И здесь ему председатель КГБ Андропов сказал, чтобы насчет Амина Тараки не беспокоился — когда он вернется в Кабул, Амина там уже не будет, поскольку советские спецслужбы планируют его убрать. Однако вскоре после возвращения в Кабул Тараки был смещен и убит Амином.

Амина пытались убить в общей сложности пять раз — и пока он был заместителем Тараки, и когда он стал главой признанного СССР государства. Однажды снайперы пытались его застрелить, но кавалькада машин шла очень быстро. Потом два раза пытались отравить. Один раз стакан с кока-колой выпил его родственник, руководитель Службы безопасности, но не умер — его вывезли в Советский Союз и спасли, потом посадили в Лефортово — уже когда Амина убили, потом вернули назад в Кабул, где его и убили. Второй раз Амина отравили в тот день, когда был штурм его дворца. Амин позвонил советскому послу, которого не поставили в известность об операции, и тот прислал двух врачей, которые того и откачали. Во время штурма один из этих врачей погиб. Тогда же был наконец убит и Амин — с пятого раза.

Поэтому когда Андропов пообещал Тараки после встречи с Брежневым, что Амина уже не будет, того ждало огромное разочарование — первая попытка не удалась, и в аэропорту его как ни в чем не бывало встретил Амин.

Дальше события, с сентября по декабрь, развивались очень быстро. Тараки обещали поддержку, но убить Амина не сумели, тогда он попытался сделать это сам. По его просьбе советский посол пригласил того в Президентский дворец, там открыли стрельбу, но не попали. Тогда Тараки приказал войскам захватить Амина, но кабульский гарнизон не подчинился. У Тараки оставалась единственная возможность — поднять вертолеты и разбомбить здание, где находился Амин. Но советские военные не дали вертолетов, потому что в здании, где сидел Амин, находились наши офицеры. В итоге власть перешла к Амину, он арестовал Тараки и стал руководителем государства, правительства, партии, всего революционного совета — то есть хозяином страны. И советское руководство его признало, хотя и поинтересовалось судьбой Тараки. Амин ответил — все в порядке, пусть тот отдохнет, после чего Тараки по его приказу задушили.

Это стало последней каплей, поскольку получилось, что Брежнев принял Тараки, обещал ему поддержку, а после этого того просто свергли и убили. Для Брежнева это было личное оскорбление, которое склонило его к готовности принять то решение, которое ему предлагали специальные службы — то есть все-таки избавиться от Амина и поставить там надежного, верного человека, с которым спецслужбы давно работали и которого хорошо знали. Таким человеком был Бабрак Кармаль, и в СССР были уверены, что его приход к власти будет на пользу революции, Афганистану и СССР.

Никаких сомнений в дееспособности Брежнева на тот момент, конечно, нет. Он был вполне адекватен. Но одновременно он был тяжело больным человеком, болезни отвлекали его, суживали кругозор, и ему не хотелось вникать в тонкости проблем, хотелось только побыстрее все закончить. Заседания Политбюро порой продолжались несколько минут: он зачитывал — есть такой вопрос, есть такой проект решения — все согласны? Согласны. На этом заседания и заканчивались. В четверг он уже уезжал на дачу, чтобы ничем не заниматься. Он был человеком, потерявшим интерес к жизни, к работе, к политике, ко всему. Поэтому и решение о вводе войск в Афганистан было принято точно так же, как все остальные — ему предложили вариант, и все вроде бы его поддержали.

Несколько членов Политбюро приехали к нему на дачу — Д. Устинов, Ю. Андропов, А. Громыко, К. Черненко, и знаменитый документ, который является оформлением решения, был написан как раз рукой самого Черненко. Заседания Политбюро никогда не стенографировались — за редчайшим исключением — так повелось с ленинских времен. Заведующий Общим отделом, а если он в отпуске, то его первый заместитель, писал аккуратно на карточках, кто за, кто против. При Хрущеве — Малин, при Брежневе — Черненко, потом Лукьянов. А на этом заседании Черненко даже написал ключевые связные фразы: «Положение в А», «согласиться с мнением товарищей» и так далее.

Предполагалось быстро заменить Амина Кармалем и ввести войска для того, чтобы стабилизировать ситуацию в союзной стране. Кармаль в это время был послом Афганистана в Чехословакии — его оттуда через Ташкент привезли в Афганистан. Туда был отправлен мусульманский батальон, спецподразделение, созданное Главным разведуправлением (ГРУ) из солдат — выходцев из советских среднеазиатских республик, которые говорили на фарси. Им сшили афганскую форму, кое-как подготовили и перебросили в Афганистан, якобы для охраны находившихся там советских специалистов.

Амину начальник советского Генштаба сообщил, что несколько увеличилось количество советских военных транспортов, на что Амин сказал, что это замечательно, что чем больше, тем лучше — он ведь тоже просил СССР об увеличении военной поддержки.

Кроме мусульманского батальона в Кабул прислали отряды «Гром» и «Вымпел» — спецподразделения, созданные при 7-м Управлении КГБ для слежки, наружного наблюдения и силовых акций. А также в Афганистан отправилось небольшое подразделение, которое числилось в составе Управления нелегальной разведки и специализацией которого были терроризм и боевые действия на территории врага на случай особых обстоятельств — то есть войны.

Все было чудовищно организовано — в палатках холодно, еды не хватало. Потом, когда начался штурм, встала проблема, как друг друга отличать, ведь все были в одной и той же форме. Поспешно сделали из бинтов белые повязки на руки, но все равно никто никого толком не видел. Было много раненых, а крови для переливания не оказалось. Один из участников той операции, из Ярославского управления, оставил неплохие воспоминания, где в частности описал, что они там были несколько дней, и если бы их предупредили, что придется штурмовать хорошо защищенный дворец, они бы сдали кровь для самих себя, сами бы заготовили запас для переливания. Но все было сделано тяп-ляп, хотя конечно и очень быстро.

На следующий день после штурма дворца (27 декабря 1979 года) Андрей Александров-Агентов, помощник Брежнева по международным делам, звонил Андропову и спрашивал, что ответить Амину на ранее полученный запрос о помощи. А Андропов ему сообщил, что со вчерашней ночи Афганистан возглавляет Кармаль и советские войска стоят в Кабуле. То есть даже ближайший советник Брежнева ничего не знал об операции.

Самое ужасное в этом штурме дворца состоит в том, что атаковали и убивали людей, которые считали Советский Союз и советских людей своими друзьями, братьями, соратниками. Афганистан был дружеским государством, «шурави», «советский», означало просто «друг» для всего Афганистана. И как потом все переменилось, причем понятно почему — убили людей, которые на СССР смотрели как на лучших друзей. Когда Амину сказали, что дворец атакуют русские, он сначала не поверил. Когда его вдову с оставшимися детьми спросили, куда ее везти, она сказала, что конечно в СССР, ведь ее муж любил и доверял только этой стране. Она потом была в Лефортово с дочерью, позже их выпустили и дочь Амина окончила один из ростовских вузов.

Хафизулла Амин был восточным диктатором сталинского типа, но что он не был врагом Советского Союза — точно. Более того, он был другом СССР, он хотел советской помощи. А его охрана тем более верила в дружественность СССР, но их всех поубивали — всего около трехсот человек.

Все поначалу складывалось именно так, как и планировалось — дворец был захвачен, Амин убит, Бабрака Кармаля привезли, по радио передали его записанную речь, здание Генштаба точно так же захватили, советские войска вошли в Афганистан. А дальше произошла катастрофа, которой никто не ожидал.

Советский посол в США, Добрынин, рассказывал, как он сразу же после вторжения спросил Громыко, что теперь будет, и тот ответил, что беспокоиться не о чем — через дветри недели войска вернутся. То есть реальные сценарии развития событий после ввода войск не разрабатывались — ни реакции афганского общества, ни реакции США, ни реакции Европы. Анализ не проводили, а решение о вводе войск принимали несколько человек, чьи аналитические способности были невелики. Они просто не понимали, что сделали.

Реакция США советские власти вообще не сильно волновала. К тому времени отношения и так уже сильно напряглись — были проблемы из-за ракет средней дальности в Европе, да и с президентом Джимми Картером взаимопонимания не было — он был моралист, глубоко религиозный человек.

Американцев сам Афганистан не слишком интересовал, прежде всего они считали, что Советский Союз должен быть наказан за наглую агрессию. Во-вторых, они конечно боялись, что в последующем советские войска войдут в зону Персидского залива и захватят жизненно важную для США арабскую нефть. Ну и конечно, СССР им всю вьетнамскую войну мешал, поэтому теперь они были рады устроить советским коммунистам схожие неприятности. А Рональд Рейган (республиканец, стал американским президентом в январе 1981 года) к тому же всегда считал, что СССР рухнет под бременем своих непомерных военных расходов, что, можно сказать, вскоре и произошло.

Впрочем, главной проблемой для советского руководства стала не реакция США, а то, что там, в Афганистане, после ввода войск и устранения Амина не только все не успокоилось, а только еще больше стало разгораться. Надежды на то, что армия всех напугает одним своим присутствием, не оправдалась, и в результате уже в марте 1980 года пришел приказ войскам начинать участвовать в боевых операциях.

«Почему с таким упорством тянули войну, когда уже через год стало ясно, что попали по-крупному?»

(Из вопросов слушателей радио «Эхо Москвы»)

СССР все больше и больше увязал в афганской проблеме, но отступать было уже поздно — проигрыш режима стал бы проигрышем всей советской системы. И даже когда ушли те люди, которые принимали это решение — к 1984 году уже не стало ни Брежнева, ни Черненко, ни Андропова, ни Устинова, — война все равно продолжалась. Минобороны продолжало говорить, что войну еще можно выиграть, нужно только еще добавить ракет, еще самолетов, еще людей. Сейчас примерно то же самое американские военные говорят Бараку Обаме касательно иракской войны.

В Афганистане же движение сопротивления просоветскому режиму очень быстро стало массовым, в него оказались вовлечены десятки тысяч людей. И главной причиной стал именно сам ввод войск. Не зверства, не бомбежки, не напалм, а сам ввод войск и стрельба по афганцам вызвали рост вооруженного сопротивления — после чего весь исламский мир взорвался и со всего мира в Афганистан поехали добровольцы. Пакистан отменил визы, Саудовская Аравия давала деньги, на эти деньги покупалось американское оружие, пакистанская разведка перебрасывала его туда — весь исламский мир объединился против советского вмешательства.

«Это было противостоянием двух политических систем, которым воспользовались исламисты и втянули обе системы в бессмысленное противостояние друг другу и заработали политические и финансовые дивиденды».

В Политбюро СССР конечно даже таких слов, как «исламисты», не знали. Говорилось о «контрреволюционных элементах», «подрывных элементах» и так далее. О том, что представляют из себя исламисты, в Советском Союзе не имели ни малейшего понятия, да и никто им о них не сообщал. Первая работа о реальной расстановке сил в Афганистане была создана Институтом востоковедения под руководством Евгения Примакова уже после ввода войск — вот там впервые прозвучала религиозная тема. Но было уже поздно — война в Афганистане полыхала вовсю.

Что касается самих исламистов, то они тоже никакого влияния на ввод войск не оказали и совершенно ему не радовались. Наоборот, это было воспринято ими как страшный вызов всему исламскому миру, тем более что случилось уже после Исламской революции в Иране. Для мусульман это было оскорбление — иностранная армия, армия безбожников, вторглась на священную исламскую землю. Кстати, возможно, что именно Исламская революция в Иране и ввод советских войск в Афганистан — два основных фактора, которые привели к той исламистской проблеме, которая существует сейчас.

История не бывает окончательно прошедшей, история часто оборачивается к нам своим не самым привлекательным лицом. Сейчас мир живет в условиях постоянной напряженности, созданной в том числе и неумелыми и непродуманными действиями советского руководства в 1979 году. И перспектива второй раз наступить на те же грабли ни у кого из современных россиян энтузиазма не вызывает.
Источникhttp://tayni.info/7095/