Философский юмор

[Slavicator]

– Надо произносить больше позитивных слов: счастье, радость, умиротворение.
– Умер от варенья?

[Slavicator]

Оптимист — человек, который уверен в том, что если бутерброд намазать маслом с двух сторон то, не решив на какую сторону падать, тот повиснет в воздухе.
Пессимист убежден в том, что упав на пол, бутерброд подпрыгнет, и шлепнется еще раз, но уже другой стороной.


Не принимайте жизнь слишком всерьез:
вам из нее живым, все равно не выбраться.

[Slavicator]

— Мне не ехать?
— Нет.
— "Нет, не ехать" или "Нет, ехать"?
— Да.

[Slavicator]

МУЖЧИНОЙ БЫТЬ ЛЕГЧЕ ПОТОМУ ЧТО...
1. Твой телефонный разговор длится 30 сек.
2. В фильмах голыми гораздо чаще показывают женщин.
3. Для недельного отпуска тебе хватает одного чемодана.
4. Очередь в туалет короче на 80 %.
6. Ты сам можешь открыть все бутылки.
7. Старым друзьям глубоко плевать на перемены в твоем весе.
8. Форма твоей попы не имеет никакого значения для трудоустройства.
10. Все твои оргазмы настоящие.
11. Тебе не нужно всегда таскать с собой целую сумку крайне необходимых предметов.
12. Гараж и пульт телевизора — твои и только твои.
13. Тебе не нужно брить ничего, что находится ниже шеи.
14. Если ты 34-летний холостяк, никто не обращает на это внимания.
15. Все проблемы улаживаются цветами.
16. Ты думаешь о ceкcе 90% времени, свободного ото сна.
17. Трех пар обуви тебе более чем достаточно.
18. Ты можешь снять майку, если тебе жарко.
19. Тебе наплевать, заметили ли окружающие твою новую прическу.
20. Весь месяц у тебя одинаковое настроение.
21. Ты никогда не поедешь на другую заправку только потому, что эта — "противная".
22. Люди никогда не пялятся на твою грудь, когда ты разговариваешь с ними.
23. Если другой мужик появился на вечеринке одетым так же, как и ты, вы можете стать лучшими друзьями.

[Slavicator]

«Историк Сергей Мироненко ощутил пинок в зад и рухнул на мерзлое дно траншеи. Всё ещё не веря в происходящее, он поднялся и глянул вверх. На краю траншеи полукругом стояли бойцы Красной Армии.
— Это последний? — уточнил один из военных, видимо, командир.
— Так точно, товарищ политрук! — отрапортовал боец, чей пинок направил директора Госархива в траншею.
— Простите, что происходит? — пролепетал историк.
— Как что происходит? — ухмыльнулся политрук. — Происходит установление исторической справедливости. Сейчас ты, Мироненко, спасёшь Москву от немецко-фашистских оккупантов.
Политрук указал на поле, на котором в ожидании застыли несколько десятков немецких танков. Танкисты вылезли на башни и, ёжась от холода, с интересом наблюдали за происходящим на русских позициях.
— Я? Почему я? — потрясённо спросил Мироненко. — Какое отношение я к этому имею?
— Самое прямое, — ответил политрук. — Все вы тут имеете самое прямое к этому отношение!
Командир указал Мироненко на траншею и историк увидел, что она полна уважаемых людей: тут уже находились академик Пивоваров и его племянник-журналист, у пулемёта с выпученными глазами расположился Сванидзе, рядом с ним дрожал то ли от холода, то ли от ужаса главный десталинизатор Федотов, дальше были ещё знакомые лица, но перепуганный архивист начисто забыл их фамилии.
— А что мы все здесь делаем? — спросил Мироненко. — Это же не наша эпоха!
Бойцы дружно захохотали. Хохотали не только русские, но и немцы, и даже убитый недавно немецкий танкист, пытаясь сохранять приличия и делая вид, что ничего не слышит, тем не менее, подрагивал от смеха.
— Да? — удивился политрук. — Но вы же все так подробно рассказываете, как это было на самом деле! Вы же с пеной у рта объясняете, что мы Гитлера трупами закидали. Это же вы кричите, что народ войну выиграл, а не командиры, и тем более не Сталин. Это же вы всем объясняете, что советские герои — это миф! Ты же сам, Мироненко, рассказывал, что мы — миф!
— Простите, вы политрук Клочков? — спросил Мироненко.
— Именно, — ответил командир. — А это мои бойцы, которым суждено сложить головы в этом бою у разъезда Дубосеково! Но ты же, Мироненко, уверял, что всё было не так, что все эти герои — пропагандистский миф! И знаешь, что мы решили? Мы решили и вправду побыть мифом. А Москву оборонять доверить проверенным и надёжным людям. В частности, тебе!
— А вы? — тихо спросил историк.
— А мы в тыл, — ответил один из бойцов. — Мы тут с ребятами думали насмерть стоять за Родину, за Сталина, но раз мы миф, то чего зря под пули подставляться? Воюйте сами!
— Эй, русские, вы долго ещё? — прокричал продрогший немецкий танкист.
— Сейчас, Ганс, сейчас — махнул ему политрук. — Видишь, Мироненко, время не терпит. Пора уже Родину вам защищать.
Тут из окопа выскочил телеведущий Пивоваров и с поднятыми руками резво бросился к немцам. В руках он держал белые кальсоны, которыми активно махал.
— Срам-то какой..., — произнёс один из бойцов.
— Не переживай, — хмыкнул Клочков. — Это уже не наш срам.
Двое немецких танкистов отловили Пивоварова и за руки дотащили его до траншеи, сбросив вниз.
— Швайне, — выругался немец, разглядывая комбинезон. — Этот ваш герой мне со страху штанину обоссал!
Второй танкист стрельнул у панфиловцев закурить и, затянувшись, сказал:
— Да, камрады, не повезло вам! И за этих вот вы тут умирали! Неужто в нашем фатерлянде такие же выросли?..
— Да нет, камрад, — ответил ему один из панфиловцев. — У вас теперь и таких нет. Только геи да турки.
— А кто такие геи? — уточнил немец.
Боец Красной Армии прошептал ответ агрессору на ухо. Лицо немца залила краска стыда. Махнув рукой, он пошёл к танку.
— Давайте побыстрее кончайте с нами, — сказал он. — От таких дел снова умереть хочется.
Из траншеи к политруку кинулся Сванидзе.
— Товарищ командир, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не говорил! И потом, мне нельзя, у меня «белый билет», у меня зрение плохое и язва!
Политрук доверительно наклонился к Сванидзе:
— А ты думаешь, тирана Сталина это волновало? Он же пушечным мясом врага заваливал! И тем более, я тебе не командир. У вас свой есть — опытный и проверенный! Вот он как раз идёт!

Из глубины траншеи к месту разговора подходил Никита Михалков, держа в руках черенок от лопаты.
— Товарищ политрук, как с этим можно воевать против танков? — взмолился режиссёр.
— Тебе виднее, — ответил командир. — Ты же это уже проделывал. Да, там у тебя, кстати, кровати сложены. Можешь из них быстренько противотанковую оборону наладить! Ну, или помолись, что ли. Авось поможет!
Тут политрук скомандовал построение своих бойцов.
— Куда вы? — с тоской в голосе спросил Михалков.
— Как куда? — усмехнулся политрук. — Занимать позицию у вас в тылу! Заградотряда НКВД под рукой нет, так что мы сами его заменим! И если какая-то сволочь из вашего штрафбата рванёт с позиции, расстреляем на месте за трусость и измену Родине!
— Так ведь штрафбатов ещё нет!
— Один создали. Специально для вас!
Немецкие танки взревели моторами. В траншее послышались отчаянные крики и ругань — новые защитники Москвы выясняли, кто первым начал разоблачать мифы и втравил их в эту историю. Всем скопом били Федотова, после чего его с бутылкой выкинули из траншеи под немецкий танк. Кто-то крикнул ему на прощание:
— Ну, за Родину, за Сталина!
Михалков вцепился в уходящего политрука:
— Товарищ, у меня отец воевал, я всегда был патриотом и защитником героев, помогите мне!
— Только из уважения к тебе, — ответил политрук. — Даю отличное средство для сражения с врагом! Лучше не бывает!
И командир протянул режиссёру бадминтонную ракетку и три воланчика.
— Прощай, Родина тебя не забудет, — похлопал политрук Михалкова на прощание и устремился вслед своим уходящим бойцам».

Автор, к сожалению, не известен.

[Arn]

ну такое...
Больше ода Сталину, чем воевавшим людям.
Мой прадед к примеру прошёл войну от а до я. Пехотинцем- то есть жопа в плане войны, все боевые части (пехота, танчики и др)- всегда в мясорубке. Есть много наград и орденов и медалей. Вплоть до Берлина. Его родная сестра, моя прабабушка начала войну мл. лейтенантом, закончила майором медицинской службы. Оперировала бойцов прямо на передовой.
Они прожили долгую жизнь, прадед аж до 95 лет и всю жизнь недолюбливали советскую власть. То есть одно дело- любить и защищать свою страну, другое- петь разным гимны тоталитарным лидерам. Особенно это забавно слышать от людей, которые слово "СССР" видели только в учебниках истории.

[Slavicator]

То есть одно дело- любить и защищать свою страну, другое- петь разным гимны тоталитарным лидерам. Особенно это забавно слышать от людей, которые слово "СССР" видели только в учебниках истории.

А лидер может быть только тоталитарным или харизматическим, армия например, построена больше на тоталитарном лидерстве а религия на харизматическом. Бывают конечно еще ситуационные, по случаю или выбору, но это так "шоб было"

[Slavicator]

Маленькая девочка спрашивает деда:
- А тебя Бог создал?
- Да, маленькая.
Через минуту уточняет:
- А меня?
- И тебя, внучечка.
Несколько минут внучка с сомнением всматривается то в дедушку, то в свое отражение в зеркале, и потом заявляет:
- А знаешь, дедушка, в последнее время Бог стал работать гораздо лучше!

[Marauder]

Трудно быть Стругацкими
Отсюда http://www.adme.ru/vdohnovenie-919705/trudno-byt-strugackimi-647855/

Самые знаменитые в литературе братья — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели и даже не просто кумиры миллионов.
Их книги о будущем, о мире и о человеке в нем для многих стали частью жизни, а для некоторых и верными путеводителями.
Они отвечают на вечные вопросы — как сделать правильный выбор, найти себя и не потерять в этом огромном мире.
В кинотеатрах сейчас идет фильм «Трудно быть богом» по мотивам повести главных российских фантастов. А мы в AdMe.ru собрали лучшие цитаты из творчества Стругацких, которые научат вас мыслить шире.


Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.
(Понедельник начинается в субботу)

Целыми неделями тратишь душу на пошлую болтовню со всяким отребьем, а когда встречаешь настоящего человека, поговорить нет времени.
(Трудно быть богом)

Все правильно: деньги нужны человеку для того, чтобы никогда о них не думать.
(Пикник на обочине)

Просто удивительно, как быстро проходят волны восторга. Грызть себя, уязвлять себя, нудить и зудеть можно часами и сутками, а восторг приходит и тут же уходит.
(Отель «У погибшего альпиниста»)

Но ведь не может быть так, чтобы среди тысячи дорог не нашлось верной!
(Желание странного)

Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо.
(Хищные вещи века)

Волчица говорит своим волчатам: «Кусайте, как я», и этого достаточно, и зайчиха учит зайчат: «Удирайте, как я», и этого тоже достаточно, но человек-то учит детеныша: «Думай, как я», а это уже преступление.
(Гадкие лебеди)

Почему не помолчать, когда все ясно без слов?
(Пикник на обочине)

Лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому.
(Стажеры)

А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.
(Понедельник начинается в субботу)

Каждый человек в чем-нибудь да гений. Надо только найти в нем это гениальное.
(Улитка на склоне)

Удивительная, между прочим, вещь: как ни придёшь — вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит спасение души.
(Пикник на обочине)

Фантазия — бесценная вещь, но нельзя ей давать дорогу внутрь. Только вовне, только вовне.
(Хищные вещи века)

Скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, потому что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни.
(Стажеры)

Это что-то вроде демократических выборов: большинство всегда за сволочь.
(Гадкие лебеди)

Среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чём именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье — в непрерывном познании неизвестного, и смысл жизни в том же.
(Понедельник начинается в субботу)

Что это такое — нужен? Это когда нельзя обойтись без. Это когда все время думаешь о. Это когда всю жизнь стремишься к.
(Улитка на склоне)

Какой смысл говорить о будущем? О будущем не говорят, его делают!
(Туча)

Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные.
(Трудно быть богом)

Не в громе космической катастрофы, не в пламени атомной войны и даже не в тисках перенаселения, а в сытой, спокойной тишине кончается история человечества.
(Второе нашествие марсиан)

Это ведь неправда, что бывают дети и бывают взрослые.
Все, на самом деле, сложнее. Бывают взрослые и бывают взрослые.
(Стажеры)

Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить.
(Пикник на обочине)

Будь оно все проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его слов: СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!
(Пикник на обочине)

[Slavicator]

Антирелигиозный агитпоход в Поволжье, 30-е годы, село. После лекции на тему: "Религия – опиум для народа" на лавочке сидят старики, к ним подходит лектор:

– Ну как, теперь вы поняли, что бог – это плохо?

– Мы всегда были против бога, да покарает его Аллах...